11 июня профессия преподнесла очередной «сюрприз». Теперь - в виде в виде визита ФСБ.
«Вы можете делать всё, что угодно, но только с нашего разрешения. В случае вашего сопротивления, у меня есть разрешение на применение физической силы и огнестрельного оружия со стрельбой на поражение».
После таких слов, наверное, только идиот будет буянить или качать права. В решимости применить силу я убедился, когда в редакцию зашёл адвокат – реакция спецназа ФСБ оказалась молниеносной, и я реально испугался, что моего защитника положат лицом в пол. По счастью, ничего этого не случилось, но на всякий случай все свои действия и движения я «согласовывал» со спецназом. Во избежание, как говорится. Поводом для «шоу», или, как это называлось официально, «проверочного мероприятия», стали некие сведения, указывающие на то, что я собираю информацию, возможно относящуюся к государственной тайне. Если конкретно, то я якобы занимался сбором чувствительной информации относительно проводимой спецоперации (количество погибших, мобилизованных...). А, ещё один момент: силовики привели с собой, как они выражались, «представителей общественности» – по всей видимости таких же сотрудников, только делающих вид, что они тут случайно. Итого, в маленькой редакции во вторник находилось ШЕСТЬ сотрудников и я.
«Мы тут пока всё посмотрим, а вы пока отойдите от средств связи и техники»
Слова «всё посмотрим» оказались буквальными: сотрудники конторы перелопатили все бумаги, которые были у нас на столах (залезли даже в коробку для макулатуры), пересмотрели все мои записи в блокнотах и ежедневниках. И, разумеется, ничего не обнаружив, перешли к технике. После обысков, которые прошли у нас 20 апреля 2023 года (и в квартирах, и в редакции) мы насколько это возможно обновили технику, и вот сейчас у нас её снова забрали – компьютеры, телефоны, носители информации… Впрочем, первые обыски не прошли бесследно, да и не зря мы изучали кибербезопасность – моя техника уехала во дворец девственно чистой, как только что из магазина. Ну а потом мне было вежливо предложено проехаться с ними. Я попытался отказаться, тем более, что никаких ни обвинений, ни иных вопросов ко мне не последовало. Да и по разговорам в коридоре я слышал, что адвокаты рядом. Но взглянув на «вежливых» сотрудников в балаклавах стало понятно, что если я откажусь – они ни секунды не сомневаясь придут на помощь (не мне!) и меня выведут из здания в лучшем случае только в наручниках. По пути к лифту адвокаты попытались завести разговор с силовиками, но получили категорический отказ.
«Мы побеседуем с Вячеславом Валерьевичем, а потом он сам решит, будет ли он вам что-то говорить или нет», – всё также вежливо говорили сотрудники.
В сопровождении спецназа и штатских меня посадили в чёрный микроавтобус с тонированными стёклами и повезли в «красивое здание напротив Мурманск-мола». «Представители общественности», разумеется, куда-то пропали и я даже не понял, в какой момент это произошло.
А потом, уже в здании управления, – начались странные беседы. Странные, потому что бессмысленные. Вопросы, которые мне задавали, повторялись несколькими людьми слово в слово. «А для чего вы собираете?» «А зачем?» «А кто вас просил?» «А что вы с ними собирались делать?» Отвечать на них я не собирался, так как любой мой ответ мог сподвигнуть силовиков на ещё более странные вопросы. Возможно, были бы попытки подловить на чём-то или исказить информацию. В буквальном смысле – всё сказанное мной могло было использовано против меня. И так длилось на протяжении нескольких часов. Позже попытались блефовать, мол, ну мы же знаем всё про вас и про ваши дела. Про мои уголовные дела и так все знают, и я этого тоже никогда не скрывал. А выглядело это так, как у Булгакова «Покайся, Иваныч, тебе скидка будет».
Время шло. По просьбе меня выводили в туалет и давали по моей просьбе позвонить супруге. В туалет, разумеется, ходили вместе со мной, как будто я анализы на наркотики сдаю. Ближе к восьми вечера, очевидно, поняв, что ничего не выйдет, мне на скорую руку выдали копию протокола и опись изъятого имущества.
Поскольку я был без связи, я первым делом забежал в салон связи и заблокировал симку (перевыпустил на новую). И уже дома, обняв супругу, я немного выдохнул.
На что я обратил внимание. Скорее всего, это была спланированная акция по устрашению. И она точно была не местного значения. Возможно, это было связано с федеральной волной, прокатившейся уже по нескольким регионам. Скорее всего, кто-то решил таким образом проявить, я даже не знаю, как это выразить, инициативу, и просто донести на нас. То, что журналистскую деятельность пытаются максимально контролировать, известно всем и давно. Как и то, что мурманская медиаполяна сейчас абсолютно стерильна (увы, тоже свершившийся факт). Поэтому, появление «Арктического Обозревателя» и меня лично во всевозможных списках «особого контроля» не удивляет, и честно говоря, я думал, что придут во время президентской кампании. Поэтому появление ФСБшников сейчас для меня было полной неожиданностью. Равно как и их последующие действия, которые ни объяснению, ни логике не поддаются.
Собравшись с мыслями я написал этот текст.
А ещё я хочу сказать большое спасибо коллегам и друзьям, которые не побоялись и вписались за «Арктический Обозреватель» и меня лично! Не хочу говорить пафосные вещи, но без вашей поддержки и честного слова противостоять такому было бы в разы сложнее! Мы вместе!
